Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Мне мало кислорода! Совсем нет кислорода! 

Подайте мне кислорода!

И мне подают. Главное — скорость, с которой приедет Скорая. Нужна большая скорость, чтобы успеть к тому, кому срочно нужен кислород.

Мне везет: через 4 минуты медики уже цепляют мне кислородную маску, что-то колют в вену, с трудом  предварительно установив внутривенный катетер. С трудом, потому что я сопротивляюсь. Эта возня с веной кажется мне страшно неэстетичной. Я боюсь. Катетер — это значит, в больницу.

Маска делает свое дело, в баллоне еще полно кислорода. Я начинаю жить заново. Просто пока без сил. Никаких сил. Только слабость.

Что лучше — жить или не жить?

Все-таки — жить.

* *

Реанимация.

Жадно вдыхаю кислород, которого мне так не хватало. Мне много чего не хватает, но в данный момент все решает кислород. Вдыхаю до тех пор, пока не начинаю чувствовать отвращение.

Если отвращение — значит, перебор.

Даже с кислородом можно перебрать.

* *

Палата интенсивной терапии.

Снова маска. Оказывается, я не могу без маски. Не получается дышать самостоятельно.

Да мне по жизни не хватает кислорода. Чуть что не так — и я задыхаюсь. Мысленно задыхаюсь. А теперь — и в реале задыхаюсь.

Который год я иду по этой жизни и мне мало, мало кислорода.

Я задыхаюсь от кислых лиц и слов, от дружбы, которая вот-вот протухнет, от неумных мыслей, которые периодически посещают мою голову, от излишнего и безоговорочного доверия к тем, кому никогда и ни в чем нельзя доверять. О, в жизни может быть столько негатива, если смотреть на нее серьезно.

И живи, как хочешь. А хочешь — не живи.

* *

Теперь палата на троих. Но я одна. И это мне нравится.

Почти курорт. Просто прелесть. Наконец-то я отдохну. От всего и от всех. И от себя.

Мне некогда думать о себе. Я думаю про уколы, таблетки и капельницу. Куда без капельницы? Еще интересно, как я буду жить теперь без кислородной маски?

Лучше во всем это не копаться и не разбираться. Главное, что мне гораздо лучше. Боюсь сказать — хорошо.

Когда приходится навещать кого-нибудь в больнице, уходя, а точнее — убегая, всегда с удовлетворением думаешь: спасибо, что не я, что не со мной.

А сегодня — я, сегодня — со мной.

Организм подает сигнал опасности тогда, когда надо. Когда ты неправильно распоряжаешься своим здоровьем, когда много на себя берешь, когда преобладают эмоции. Поэтому не берите на себя много. 

Сигнал впритык. Когда дальше жизни нет.

Я пахала, как лошадь, я всех жалела, понимала и любила. Я пыталась зарабатывать много и это мне удавалось. Теперь я думаю — а зачем все это? Зачем, если время работать есть, а на то, чтобы тратить заработанное — времени нет? Пора сбавить обороты и умерить азарт. Тем более, что лошадь я только по гороскопу. 

И вот теперь я здесь, разглядываю кипарисы за больничным окном, слушаю бесконечные стоны и хрипы, доносящеся из других палат и еще — свет, постоянно включенный свет и открытая дверь в палату. Так надо. Дверь открыта — значит, нужно болеть красиво — люди смотрят. 

И все-таки никто не мешает думать. Не думать тоже никто не мешает. Полная свобода.

Уже 5-й день. Хочу домой. Подустала от кипарисов.

* *

Я дома.

Ничего не было.

Я все забыла.

Но все-таки есть во всей этой истории доля мистики.

За неделю до злополучного приступа три совершенно незнакомых друг с другом человека, подарили мне часы — одни настенные, и двое наручных. Часы по поводу. У меня тогда промелькнула мысль, что это не к добру. Я верю в приметы. Знаю, что дарить часы не стоит. Постестнялась сказать об этом дарителям. Просто улыбнулась и приняла. Чему быть — того не миновать. Одни часы повесила на кухне, другие убрала в шкафчик. Передарить их тоже невозможно, точнее — нельзя, потому что быть неприятности или ссоре с тем, кому подаришь. 

Через день, после того, как я вернулась из больницы, часы упали со стены и разбились. Прямо у меня на глазах. Теперь осталось придумать, что делать с остальными часами.

Кстати, я больше не трудоголик. По-моему.

Буду жить лениво.